Случилось это осенью дождливой.
Сердито море серое штормило.
Скрипели в качке корабли без парусов
И я продрог, промок, в конце - концов.
В портовую таверну заглянул,
Сел к очагу, придвинув ближе стул. Найти тепло, защиту в непогоду,
Когда ветра почуяли свободу
И тучи гонят низко над землей,
Всегда приятно. Верь, дружочек мой.
А греть себя в тепле живом огня
Приятнее всего. Дремать уж начал я,
Но тут подсел ко мне седой матрос,
С фрегата под названьем «Альбатрос». «Эй! Сухопутный! Ты никак поспать
Решил в тепле. Но лучше заказать
Тебе по кружке эля нам с тобой.
Тогда поведаю, приятель дорогой,
Тебе про мир без горя и оков…
Архипелаг забытых островов?
Ты слышал ли о нем когда-нибудь?
Я вижу, нет! Монетку не забудь
Метнуть на стол. Хозяин! Слышишь! Эй!
Нам эля два! И быстро! Поживей!» Хозяин эль, как ветер нам принес,
Монетку взял. И начал «Альбатрос»: «Вот если курс держать на Орион,
Так что б малыш, вертлявый, Оберон,
Все время был по центру Волопаса,
А Марса ржавая, побитая кираса
Тебе светила прямо в правый борт,
И Козерог, сварливый, старый мот
Концом бизани весело играл,
Тогда увидишь то, что я видал.
Сорвет с себя туманный свой покров
Архипелаг забытых островов.
Прозрачно море там, до камешка на дне.
Нет места стылой, штормовой зиме.
Беспечно бьётся, в берега прибой
И риф не прячет нож свой под волной.
А острова…! Таких прекрасней нет.
Везде господствует зеленый яркий цвет.
То ровные, как стол, а то гора,
Вершиной протыкают облака.
Все, все растет в архипелаге том.
Зайдешь лишь в лес, тут стол тебе и дом.
Бананы, апельсины, абрикос,
И винограда сладостная гроздь,
Кокос молочный, ананас в шипах…
Все то, о чем ты грезишь лишь в мечтах…
И все твое. Бери и просто кушай…
Но есть одно! Пожалуйста, послушай.
Нельзя на островах тех убивать.
С животными там можно лишь играть.
Закон нарушишь, и придет беда,
Тебя изгонят раз и навсегда.
Как верно не проложишь курс корвету,
Считай, тебе пути туда навечно нету,
В архипелаг забытых островов…
Закон сей, справедлив, хоть и суров. Но если ручки сможешь удержать,
Душа познает, верь мне, благодать.
И в этот мир вернешься ты другим,
Счастливым, добрым, мягким и прямым.
Мерилом жизни станет прямодушье,
Законом доброта, великодушье.
И я тебе скажу! Была бы власть
Не дал бы я Земле так низко пасть!
И всех людей, детей и стариков
В Архипелаг забытых островов…
Заставил бы пожить их там немного,
Пускай поймут одно – счастливая дорога
Не та, что наполняет твой карман…
В богатстве счастье? – Это есть обман.
А истина в тебе самом всегда,
Тепло души и сердца доброта». Тут эль допил взволнованный матрос.
Монетку бросив, задал я вопрос:
«Не очень верится мне в россказни такие.
А как же хищники? Лесные и морские?
Не прост вопрос питания всегда.
И твой рассказ, приятель, ерунда.
Банан не может кушать леопард.
Совсем к «другому» у него азарт
В охоте. Когти и клыки
Даны ему, добычу рвать в куски.
Архипелаг как это, друг, решает?»
Матрос спокойно трубку набивает,
Хозяину рукою знак подал.
Монету, что я бросил, показал.
Тот кружки эля быстро заменил.
«Что вам еще?» - галантно нас спросил.
И не дождавшись на вопрос ответа,
Ушел, а с ним ушла моя монета.
Пустив кольцо из дыма в потолок,
Мой «Волк морской» подвел всему итог.
«Ты можешь мне не верить, сухопутный.
Но только ветер станет вновь попутный.
Немедленно! Клянусь! Без лишних слов
В Архипелаг забытых островов
Вернусь, покинув мир, сей навсегда.
Мне душу всю изгрызла здесь тоска.
Всё тут не так! Всё подло, вероломно,
Грешно, кроваво, грязно и нескромно.
А там…! Представь. Залив. Прекрасный день.
Лишь облаков чуть видимая тень
Скользит по гуще леса, по воде…
Такого, брат, ты не найдешь нигде.
Спокойно все, красиво, величаво.
И, кажется, что здесь всему начало
Положено когда-то. Этот край
По праву может быть – «Священный Рай».
Он замолчал, эль крепкий пригубил
И верной трубкой снова задымил. «Ты не ответил на прямой вопрос!»
«Сейчас! Сейчас!» - продолжил «Альбатрос». «Так есть ли хищники? Конечно! И не мало!
Без них природе как-то не пристало
В своём величии скромно пребывать.
Они должны творенью помогать
Баланс поддерживать, что б в главном был порядок.
Лишь только так во всем у всех достаток
Осуществиться может на века.
Закона их не трогает строка.
И к людям они ласковы, добры,
Пока его не нарушаем мы.
И вот пример. Я утром, каждый раз,
Когда звезды последней свет погас,
На пляже ягуаров заставал
И с ними очень весело играл.
Боролись, прыгали и бегали рыча.
Кокос служил синонимом мяча.
Устав, от беготни и насмеявшись вволю,
Бежали к белому, гривастому прибою.
В прохладу чистой, как слеза, воды
С разгона, с криком: - «Ух!», ныряли мы.
И тут в воде, возились еще час,
Пока хоть капля сил была у нас.
Потом лежали, греясь на песке.
Мне ягуары пальцы на руке
Все облизали, ласково урча,
Приятно язычками щекоча.
Как бы просили, молча говоря: -
«За ушком почеши, дружок, меня».
И вот картина. На груди моей
Лежит глава того, что средь зверей
Прославился коварством, злостью, силой…
Теперь же кошкой оказался милой.
От удовольствия зажмурился, урчит.
Хвостом от наслаждения стучит
И обнимает лапами меня,
Как будь-то мы с ним ближняя родня.
Ударом лапы, это не секрет,
Спокойно он сломает мой хребет.
Расстались. Через час, а может два
Он прибежал опять, дыша едва.
Бедро бодает влажный его нос,
Мне говоря: - «Подарок я принес».
Смотрю, и правда, там, где он стоит,
Большущий кролик под кустом лежит.
Впервые было, за двенадцать дней,
Парное мясо в трапезе моей.
Жить лучше, веселей там, как и здесь
Когда друзья с тобою рядом есть.
Ну а касатки…. Да! «Морей гроза!»
Но в мире нет нежней, уверен я,
Верней, честней и доблестнее зверя.
И, свято в мнения другие веря,
Сначала обходил их стороной.
Завижу только, из воды долой.
Ну а потом…. Да что там говорить!
Мы не могли и часа врозь прожить.
Брюшко ракушки створкой им чесал,
От кровопийц-рачков освобождал.
Так через час с ближайших островов
Примчалась стая…. В двадцать так голов!
И в очередь к «чесальщику» все встали,
Порядок, ты заметь, не нарушали.
А, получив леченье от меня,
Они пригнали на исходе дня
Ставриды крупной, жирной. Много, много!
Хвостами наглушили у порога
И набросали куч на берегу.
Я объясняю: - «Просто не могу
Хранить в таких количествах припасы.
Уж лучше приносите ананасы».
Ты знаешь?! Поняли. И в следующий раз
Лишь рыб пяток и спелый ананас!
А на спине, как чудно, их сидеть
И по волнам со скоростью лететь,
Держась руками за спинной плавник,
Давя в себе восторга громкий крик…
Нет, друг, все это лишь слова.
Ты всё поймешь, увидев острова».
Матрос в молчании допивал свой эль,
Дымил усердно трубкою своей.
Решился я открыть ему секрет,
И знал уже, что он не скажет: - «Нет!».
«Вот ты зовешь меня всё «Сухопутный»,
Надеешься на ветерок попутный.
А я, представь всего лишь, капитан.
Мне каперский патент бессрочный дан
За смелость и бесстрашье в океане.
Как видишь все ключи в моём кармане.
И нет той власти, сударь, надо мной,
Что б курс меняла, как хотела, мой.
Меня рассказ твой заинтриговал.
Возможно ты гуляка и нахал,
За счет других, что ест себе и пьет,
А в уши сказки им при этом льёт и льёт.
Но если правду ты сказал матрос,
С фрегата под названьем «Альбатрос»,
Тогда отбросим бесполезный страх…
Я быть хочу на этих островах!
Что б ты, бродяга, не жалея сил,
Меня туда скорее проводил.
Мой клипер «Ярый». Он готов всегда.
Он горд, не ждет попутные ветра.
Пусть падают на землю небеса,
Он и тогда поднимет паруса!
На это скажешь что теперь матрос?
И нужен ли тебе твой «Альбатрос»?» «Милорд! Простите! Час пришел мой судный!
Но только лишь за слово «Сухопутный».
Какие приказанья передать?
И где мне клипер «Ярый» отыскать?» «На юг причала! Прямо до конца.
На вахте встретишь ты совсем юнца
И скажешь только: - «Кэп, меня прислал!
Созвать на борт всех срочно приказал».
Малыш не глуп. Он сразу все поймет
И быстренько команду соберет».
Моряк ушел. Я, молча, эль допил.
Мгновенья жизни эти так любил.
Уже почти подобраны все маски…
Чудесно быть в рождении новой сказки.
© Copyright: Сергей Кабанов, 2009
Свидетельство о публикации №1911225838 
|
